Преемница

[pelipejchenko]

Всадники сидели у ограды Конной Школы и мирно курили. Вернее, курили все, кроме недовольного Чумы, расположившегося чуть поодаль: табачный дым плохо сказывался на бактериальных тельцах его крови.
— И долго ты ещё будешь присматриваться? — пустив тоненькую струйку дыма, спросил Голод у соседа. — В твоём возрасте даже как-то... неприлично.
Смерть неопределённо пожал плечами, прикусил самокрутку зубами и затянулся. Дым заструился из всех отверстий черепа, отчего его голова приобрела сходство с маленькой туманностью.
— Скоро твой Час Посещения — опять пропустишь? — не отставал назойливый Голод. — Ты же дольше всех нас работаешь — не надоело ещё? Чума вон, даром что самый молодой — сам знаешь какую толпу всякий раз собирает вокруг себя. Один СПИД чего стоит. Чую, скоро менять тебе хозяина, дружище! — он легонько дёрнул белого коня за хвост и тут же схлопотал этим хвостом по физиономии.
Смерть смахнул с плаща маленький камешек и подпёр челюсть костлявой рукой.
— Ну-у, не знаю, — нехотя протянул он. — У меня работа как-никак самая ответственная, всё время кажется, что не справятся. Какие-то они все мелкие, невзрачные.
Голод насмешливо прищурился:
— Может, ты стесняешься? Подобрать тебе кого-нибудь?
— Да пошёл ты!.. — свирепо клацнул челюстями Смерть.
— Ладно, как знаешь... — ничуть не обидевшись, продолжал Голод с ухмылкой. — Надумаешь — говори прямо, мы же друзья, нас стесняться нечего.
Смерть выплюнул в сердцах самокрутку и рывком надвинул капюшон.
— О, а вот и моя красавица прибыла! — оживился Голод, подхватываясь и отряхивая подол накидки.
Измождённая девочка-подросток вышла из ворот Школы, приблизилась к Всадникам и буркнула под нос что-то невнятное, но явно приветственное. Огромные тёмные круги под глазами делали её похожей на диковинную сову — если, конечно, у сов бывают такие запавшие щёки.
Потрепав преемницу по тощенькому плечу, Голод покопался в складках рубища и извлёк на свет карамельку в замусоленной обёртке. При виде конфеты и без того огромные глаза девочки расширились до предела, она зажала рот, замотала головой и отступила на пару шагов.
— Видали? — Голод бросил на остальных гордый взгляд и бросил карамельку в рот прямо в обёртке.
— Да уж... — уважительно прогудел Война. — Крутая малявка. Тебя, проглота, втроём от жратвы оттаскиваем, а эта сама отказывается...
— Ты, кстати, тоже не особо тяни с заменой, — наставил на него палец Голод. — А то уже стыдно смотреть — раньше десятками лет без передыху вкалывал, а сейчас месяц-другой — и уже скис...
— Да будет, будет тебе замена, — скривился Война.
— Ага, тебе только поверь! Кто нам столько времени своей Холодной племяшкой головы морочил?
Война насупился и отвернулся.
Сзади послышался шорох: Чума не стал ждать, пока Голод примется за него, тихо взял коня под уздцы, отвёл его к ручью и сейчас увлечённо орудовал скребницей.
— Видишь, в каких условиях приходится работать? — пожаловался девочке Голод, выколупывая из зубов кусочек обёртки. — Нет, вообще-то это хорошие дяди. Только им нельзя давать расслабляться. Учти на будущее.
Девочка сглотнула слюну и кивнула.
— Ну-с, милая Диета, — вытёр палец о рукав Голод, — расскажи-ка мне суть нашей специализации и перечисли своими словами её отличия от трёх других.